Мистические тайны Гурджиева. Часть одиннадцатая: Финал

...Когда церемония закончилась и пылающее жерло печи, как геенна огненная, уже готова была поглотить бренные останки Алистера Кроули, негустую толпу провожающих в последний путь «величайшего мага двадцатого века» раздвинули трое мужчин в чёрных плащах, стоявшие позади тех, кто был в крематории.

Они подошли к гробу — их суровые лица зловеще освещало пламя из печи — и молча вскинули руки в фашистском приветствии. Они не произнесли этих слов, но каждый, кто был у гроба «Зверя Апокалипсиса-666», услышал их в своём собственном сознании:

— Хайль Гитлер!..

Вот такой конец. Теперь давайте вернёмся с Вами к последним строчкам дневника другого великого мага и оккультиста прошлого столетия Георгия Ивановича Гурджиева. Давайте посмотрим как же он повествует о всей этой истории на закате своей жизни. В конце его дневниковых записей вот что записано:

14 ноября 1949 года.

«Раннее утро, ноябрь. Ну вот, я дождался любимой осенней погоды в Фонтенбло: тепло, как летом, солнечно, тихо, за окном моего кабинета — дымно-белёсая даль почти облетевшего парка, и видны засыпанные опавшими листьями аллеи. Сейчас открою окно, и в мой кабинет вольётся свежий, прогретый ласковым солнцем воздух, напоенный терпкими запахами осеннего увядания. Сейчас... Только набраться сил, чтобы встать с кресла.

Вот так... Теперь укутать пледом ноги и — дышать, дышать. Последнее время мне не хватает воздуха. Что ни говорите,— семьдесят лет. И главное дело жизни — сделано. Вот до конца ли, и верно ли сделано — другой вопрос. Какая полная тишина в парке! Не слышно ни единого птичьего голоса...

...В детстве, в Армении, в Александрополе, в другом измерении я просыпаюсь, ещё совсем рано, солнце не встало из-за гор. Весна, май. Я лежу с закрытыми глазами, и ощущение счастья, полноты жизни, невыразимого словами восторга охватывает меня. Тихо появляется мама, я притворяюсь спящим. Она на цыпочках подходит к окну и настежь распахивает его створки — вместе с утренней свежестью, с густым ароматом цветущих альпийских лугов в комнату врывается соловьиное пение. Соловей где-то рядом, в нашем саду, может быть, в густых ветках шелковицы, растущей прямо под моим окном. Его трели оглушительны, полны радости, нетерпения, буйства, они — гимн жизни. Моей только начинающейся жизни.

Боже мой! Неужели всё это было?.. Что же, итоги подведены. Но нет ответа на два вопроса. Вернее, ответы есть, я просто боюсь произнести их, признаться себе... В чём? Что же, пора! Иначе я не успею.

Вот эти вопросы. Первый вопрос: почему главный владыка Чёрного Воинства для миссии избрал меня? Во мне было ( и неужели осталось до этих пор?.. ) то, что соединяет, роднит меня с ними. Вы спрашиваете: что? Сейчас…

Второй вопрос: почему я, когда всё понял, не убил «Того, который...» в самом начале его кровавого пути? Ответ на второй вопрос. Вернее, два варианта ответа. Первый: я не знал, не мог предположить меру ЗЛА, которую получил Иосиф Джугашвили от трона Чингисхана. Я не мог предположить размеры, масштабы его злодеяний. Это действительно так. Но это не оправдание. Если известно, что ты можешь предотвратить деяние зла, пусть самое малое, ничтожное,— сделай это. Сделай это во что бы то ни стало! Я не сделал... Второй вариант ( самое удобное оправдание ): всё равно предписанное свыше свершилось бы. И если бы не Коба и я, передавший ему драгоценный камень вселенского зла, «они» нашли бы другого. Вернее — других.

И вот ответ на оба вопроса ( теперешний ответ сегодня, 14 ноября 1949 года ): всё дело в моём эгоизме. Да, да! Именно так: в моём эгоизме. Я с раннего детства чувствовал свою избранность, причастность к космическому оккультизму, никто и ничто не смело остановить меня в моём пути поиска бессмертия. Это знали обо мне духи царства тьмы. Им были ведомы и мои оккультные способности, и мой эгоизм, даже эгоцентризм. Поэтому я и был избран ими для своей «миссии». А что такое зло? Это есть кристаллизация эгоизма, стопроцентный эгоизм: «Я ТАК хочу и сделаю всё для достижения своей цели, если потребуется, всех и вся принесу в жертву.

Я должен был убить Сталина! Может быть, ценой своей жизни. В Тифлисе 7 ноября 1906 года, когда передавал ему силу трона Чингисхана. И, уверяю вас, если бы я сделал это, история двадцатого века была бы другой.

Так что же, в конце земного пути я отрекаюсь от своего «Четвёртого пути»? От учения о гармоничном развитии человека? Нет! Никогда... Никогда! Я делаю только корректировку. Если бы у меня были силы и время! Я изымаю из своего учения только «сознательный эгоизм», превращающий и меня, и моих учеников в избранных, поднимающихся над «толпой». Мой «четвёртый путь» должен быть открыт для всех, желающих вступить на него. И — утверждаю! — он под силу каждому человеку, живущему на Земле. Необходимы только желание и целенаправленное, постоянное, волевое усилие.

Да, признаю: моему учению не хватало... не хватает любви к людям. Как не хватало её и мне на всём моём пути — в помыслах и поступках. Признаю: увы, это так... Каюсь.

И нет высшей истины, чем заповедь Иисуса Христа: «Возлюби ближнего, как самого себя».

Душно. Не хватает воздуха. Пошире открыть бы окно. Не могу. Нет сил подняться с кресла.

Странно: прямо из стены в кабинет вплывают рыбы. И неторопливо, играя, движутся по воздуху ко мне. Какое волшебное зрелище! Многих я знаю, ведь у меня когда-то был аквариум. Только сейчас они огромны. Сколько их — пёстрых, разноцветных, с радужными плавниками… Их всё больше, больше... Они уже заполнили весь кабинет. Плывут, плывут — изо всех стен и из окна, свободно преодолевая стёкла. Нечем дышать... Я понимаю: мне всё известно про этих рыб. Что же... Значит, пора! До свидания...

Прощайте»…

...Нет, в ноябре 1949 года желание Георгия Ивановича Гурджиева — уйти из земной жизни в Фонтенбло — не сбылось: наступило внезапное улучшение, болезнь, цирроз печени, отступила, и ученики в надежде на исцеление увезли Учителя сначала в Париж, в его квартиру на улицу Колонель-Ренар близ площади Звезды, а оттуда, когда болезнь вернулась жесточайшим приступом, в Нейи, в американской военный госпиталь.

Там в хмурый и мокрый декабрьский день величайший оккультист XX века, создатель «чертвёртого пуги» умер в окружении верных учеников, успев сказать им фразу перед последним вздохом, которая и сейчас повергает его последователей в мистический трепет и смущение:

— Ну и вляпались же вы!..

Р.S. Вот такова мистическая история эпопея с троном Чингисхана, которая оставила неизгладимый след в истории не только нашей страны, но и всего человечества в целом. К ней можно совершенно по разному относиться. Верить во всё это или не верить, подвергать сомнению или сомневаться, но грамотный и умный читатель, сопоставив все факты сделает однозначный чёткий вывод обо всём этом. Вот как сам писал Игорь Александрович Минутко о своих книгах, когда работал над серией своих книг «Оккультные войны ХХ века» ( в серию также вошли книги о Елене Петровне Блаватской и Николае Константиновиче Рерихе, любознательному читателю рекомендую их также прочитать ):

«Работая над первыми книгами серии «Оккультные войны XX века», я постепенно перестал удивляться «необъяснимым» странностям ( хотя это конечно же вовсе не странности, а оккультная или, если хотите, мистическая закономерность ): в нужный момент у меня на письменном столе появлялись, если употреблять обыденную терминологию, «сами собой» необходимые в данный момент книги, документы, разрозненные листки с фактами и сведениями и после того, как работа с ними заканчивалась, бесследно исчезали. Впрочем, чаще всего потом мне казалось, что я их отдал кому-то, вернул. Или я «случайно» встречал в какой-нибудь компании или на улице незнакомого человека, и он начинал рассказывать мне, без всякого предварительного вступления и вопросов с моей стороны, то, что мне нужно для главы, над которой я мучился уже несколько дней. Или звонил телефон, и информация или соображения, интересующие меня, сообщались устно».

Выводы делать только Вам, уважаемые читатели!

Дневник дочитал до конца член русского географического общества (РГО) города Армавира Фролов Сергей