ОПОЗНАННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ

Является ли представление о Сваргалоке, как о многомерном пространстве, буквальной интерпретацией, или же это всего лишь некий образ? Отвечу так: это образное использование европейского термина "многомерность" и попытка приблизительно установить истинное значение слова "Сваргалока", которое вкладывали в него ведические авторы. Вообще же я советую прямо трактовать оригинальные тексты и в то же время пытаться учитывать вложенной в них смысл на основании общего контекста. Это медленный процесс, и ваше понимание в любой данный момент следует расценивать как предварительное, пробное, предположительное.
Кое-кто может запротестовать: ведические, де, тексты составляли примитивные люди, не обладавшие знаниями, сопоставимыми с современными. А следовательно Сваргалока не может иметь отношение к столь сложным понятиям, как многомерные области. Речь идет просто о небе, находящемся непосредственно у нас над головами.
Однако вопрос в том, что даже у народов, считающихся заведомо примитивными -- у таких, как австралийские аборигены, -- имеются сложные и утонченные идеи, которые, как может оказаться, нелегко усвоить европейцам. Что есть небо в представлениях аборигенов? Возможно, нечто такое, что нам трудно понять. Что же говорить о ведической литературе, которая несомненно во многих смыслах сложнее!
Но если так трудно установить истинный смысл ведических текстов, -- спросите вы, -- то не проще ли обратиться к авторитетам, глубоко изучившим эти предметы, и принять ту интерпретацию, которую они порекомендуют? Это бесспорно хорошая мысль... Однако кого мы выберем в авторитеты? Выше я перечислял три круга возможных знатоков: (1) последователей традиционных сампрадий, (2) тех, кто пытается приспособить традиционные воззрения к современным идеям, и (3) исследователей-индологов.
Если мы хотим понять подлинное значение ведической литературы, мы не можем пренебрегать первой из этих групп. В большинстве современных сампрадий особое внимание уделяется прямому изложению. Я подробно изучил учение Гаудия Вайшнава сампрадью, которая была основана в шестнадцатом веке Чайтаньей Махапрабху и происходит от более древней школы Мадхвачарьи.
И я видел во многих случаях, что если комментатор этой школы находил в тексте два места, противоречащие одно другому, он просто излагал их такими, каковы они есть, со всеми расхождениями. Кое-кто сочтет это не самым разумным подходом. Но цель комментатора -- просто сохранить традицию в том виде, в каком она существует. Понимание может придти или нет, но основываться оно должно на оригинальных текстах, составляющих основу традиции.
В противоположность такому подходу представители второй группы пытаются сделать ведическую литературу "приемлемой", по-своему интерпретируя утверждения, которые, как им кажется, расходятся с современными идеями. Сюда входит и образное толкование некоторых высказываний, и исключение других, являющихся якобы украшениями, внесенными поэтами со слишком богатым воображением.
Представьте, как человек, получивший современное образование, воспримет историю похищения Арджуны (смотри шестую главу). Если он живет в Индии, он, возможно, захочет согласиться, что Арджуна существовал в действительности как исторический персонаж. Что же до рассказа о том, как ракшаси Улупи увлекла героя за собой в Нагалоку, то наш образованный современник вернее всего сочтет его фантастическим поэтическим вымыслом. Как вы помните, Арджуна погрузился в Гангу, но вместо того, чтобы опуститься на речное дно, вошел в мир нагов. А ведь всякий мало-мальски просвещенный человек в наши дни знает, что подобное невозможно.
Тем не менее, приведенные выше данные об НЛО содержат множество современных сообщений о том, как загадочные существа по всей видимости проводили людей сквозь плотную материю. Для человека, знакомого с этими данными, похищение Ардужны может показаться не столь уж невероятным, или, по крайней мере, относящимся в области вероятного. Но одновременно тот же самый человек, возможно, будет продолжать считать прочие обстоятельства приключений Арджуны -- невозможными.