Мифические существа из эпосов народов Кавказа

Иныжи носители зла, представители темных сил, активные участники коварных заговоров. Таковыми они представлены в предании “Как убили Саусэрыко”. Иныжи с радостью помогают врагам отважного Саусэрыко, затеявшим погубить нарта. Именно они скатили с горы острое колесо, которое отрезало ноги нарту. Когда Саусэрыко сел на своего коня, иныжи забросали дорогу камнями и преградили путь Тхожию. Затем совместно с врагами нарта иныжи закопали Саусэрыко живым.

Страшны для человека не только иныжи, но и их жены, которые столь же сильны и могучи, а иногда и превосходят мужей физической силой. Женщина-иныж в предании “Как Канж женился” представлена громадной с перекинутыми за спину грудями, орудующей железной палкой вместо иголки и арканом вместо нитки. Живет она у большой пропасти, в пещере, вместе с дочерью — страшной уродиной.

Для раскрытия образа иныжа существенную роль играют пщынатли о нарте Саусэрыко. Остановимся на тех эпических повествованиях, где ярче всего показана борьба героя с иныжами, а именно на тех, где герой добывает огонь. Почти во всех этих материалах (а их около двадцати) иныж выступает обладателем огня, который он охраняет чутко. Обычно великан лежит вокруг огня кольцом, положив голову на ноги. Он настолько велик, что, “не сходя с места, обшарил семь дорог и поймал Саусэрыко, похитившего огонь”. Иныж грозит нарту, что если он не расскажет, какими играми тешится Саусэрыко, он его съест. Иныж не догадывается, что перед ним стоит сам Саусэрыко. Великан стремится доказать, что он сильнее отважного нарта. Он легко решает задачи, которые предлагает Саусэрыко: сброшенную с горы каменную глыбу вновь загоняет наверх, купается в кипятке, пропускает через себя раскаленный лемех, забивает рот стрелами и пережевывает их.

Лишь хитростью, приморозив иныжа, Саусэрыко побеждает его. Когда он подбегает, чтобы снести голову врагу, иныж дует на него и он “отлетает на расстояние одного дня”. Нарт вновь возвращается и наносит удары мечом, но “даже маленькой царапины не смог ему сделать, ни один волосок не смог перерубить”. Иныжа можно убить лишь его мечом, который обладает чудесным свойством — поражать тех, кто стремится взять его голыми руками. Саусэрыко перехитрил меч и взял его за рукоятку. Когда нарт вернулся к великану, тот перед смертью просит его:

“... Я пропал, я это знаю,
Пусть тебе будет удачей моя смерть...
Когда отрубишь мою голову,
Вытащи большую жилу из шеи,
Сделай ее себе ремнем.
В тебя перейдут мои силы...” (15).

Когда нарт вытащил жилу и бросил ее на камень, она перерубила его. Когда он хлестнул жилой огромное дерево и его перерубила. В отдельных преданиях говорится, что из тела иныжа вышли три жилы, любая из которых была способна поразить того, кто прикоснется к ним. Мотив угрозы и после смерти тремя смертоносными жилами напоминает нам битву грузинского эпического героя Амирани с Бакбакдэвом. Чудовище перед смертью просит витязя не убивать трех червей, которые вылезут из его отрубленной головы. Позже черви превратились в страшных драконов. Как видим, и в адыгском и в грузинском эпосах побежденный великан может погубить неосторожного героя. То, что иныжи и после смерти представляют опасность, хорошо прослеживается во многих нартских повествованиях. Например, в предании “Нарт Шабатныко и иныж” отрезанная голова великана, долго гонялась за нартом, но в конце концов выдохлась, и нарт притащил ее людям.

Жестокость иныжей наглядно прослеживается в предании “Шыужей и Шабатныко”. Здесь повествуется о том, как иныжи убили всех братьев Шыужея и похитили его мать, и превратили ее в рабыню. При малейшем недовольствии иныжи избивали беззащитную старуху. Шыужей долго пытался одолеть врагов, но это ему не удавалось. Иныжи при желании могли убить нарта, но они хотели его дольше помучить и отпускали всегда. Возмездие пришло со стороны грозного Шабатныко, который убил всех иныжей и освободил старуху.

Чаще всего иныжи крадут молодых жен нартов или их девушек, насильно сожительствуют с ними, а в большинстве случаев уносят их с целью испытать себя в поединках с нартами, которые непременно желают вернуть своих женщин.

Иныж Архон-Архож, например, украл девушку только с целью вызвать на поединок нартов. Он настолько силен, что играл дома железными предметами и был таким, что “даже птица не могла пролететь над его владениями”.

Иныжи в нартском эпосе адыгов — это страшные людоеды. Это хорошо прослеживается во многих преданиях и пщынатлях. Возьмем для примера предание “Семеро братьев-иныжей и группа Саусэрыко”. Здесь повествуется о том, как нартские витязи во главе с Саусэрыко случайно встречают иныжей. Великаны заходили в море и отлавливали морских свинок и съедали их заживо. Когда они увидели нартов, закричали, что “давно не ели человеческого мяса” и если бы они были сейчас голодны, съели бы нартов и запили бы их кровью. Насытившиеся иныжи крепко уснули. От их храпа дикие звери боялись близко к ним подойти, выдыхаемый ими воздух вихрем уносился в небо. Саусэрыко перехитрил иныжей и так спас нартов от гибели.

Так как иныжи были основными врагами нартов, между ними всегда происходили поединки. Формы соперничества были разнообразны: сбивали друт друга с коней, стрелялись из луков, боролись, дрались оружием и часто делали хэч-хасэ (хэч-хас) — кто кого больше вгонит в землю. Так, нарт Япэнэс в “Пщынатле Дэхэнаго” встречает шестиглавого иныжа, который побеждал всех хэч-хасом. Таков и двенадцатиголовый иныж в предании “Гость Шауая”. Последнее повествование интересно для нас еще и тем, что поединок героя и иныжа сопровождается изменением погоды. Здесь же прослеживается и другой мотив. Сперва старший брат иныжей дает возможность сказать последнее слово гостю Шауая, которого иныж вогнал в землю по плечи, а потом Шауай представил возможность иныжу высказать предсмертное пожелание. Подобный мотив часто встречается во время поединков нартов с великанами.

Иныжи кичливы и самонадеянны, что часто приводит их к гибели. Так, например, погиб иныж в предании “Тлемген — убийца иныжей”. “Кто сможет пробить мое неуязвимое тело стрелой”,— говорил он пока Тлемген не пробил его насквозь стрелой.

В нартском предании “Как Ашемез, сын Аше, воевал с Тлегуц-жаче” прослеживается необычный мотив тайной связи иныжа с матерью Ашемеза, которая даже желает смерти сыну чем любовнику-иныжу.

В эпических повествованиях часто прослеживается и мотив выздоровления родителей после употребления крови убийцы их сына. Так в предании “Нарт Паго и Ханеж” старуха, ослепшая от слез за погибших сыновей, вновь становится здоровой после того, как ее глаза намазали кровью убийцы ее детей. Нарт, ставший калекой после встречи с иныжем, купается в крови чудовища и выздоравливает в предании “Одноглазый иныж”.

В эпосе иныжи чаще всего живут поблизости от нартов, но в некоторых повествованиях отмечается, что земли иныжей расположены на расстоянии пути в один год. Иногда великаны живут под огромными холмами или в недоступных ущельях.

В отличие от других фольклорных материалов, где иныжи всегда выступают страшными, кровожадными существами, вечными врагами людей, в нартском эпосе отдельные иныжи не лишены лучших человеческих качеств, например, осознавать ошибки и раскаиваться за содеянное. Так, одноухий иныж на длинном черном коне, напавший на нарта Ерышоко с войском, погибает от руки героя. Перед смертью иныж говорит Ерышоко: “Кому желаешь добра, скажи, чтоб не причинял зла бедным и слабым. Пусть не делает другому то, что самому себе не пожелаешь. Мне эти слова говорил старый нарт и заставил поклясться в том, что никогда больше никого не обижу, но нарушил обет и навлек на себя беду...” (16).

В некоторых преданиях нарты и иныжи представлены мирно сосуществующими и даже общающимися. Подобное можно, например, проследить в предании “Как вместе с иныжами Саусэрыко был на молениях”. Здесь повествуется о том, как одна старуха собрала на коллективное моление шесть иныжей и Саусэрыко, накормила их, напоила.

Жена нарта Канжа Нэрыбгей, как известно, была из рода иныжей. Когда нарт привез ее в село, она сказала перепуганным сельчанам: “Не бойтесь меня... я стала вашей. Для добра нартов не пожалею ни силы, ничего, во всем буду помогать нартам...” (17). Всю жизнь она оставалась верной своим словам. Желая родить для нартов отважного сына, Нэрыбгей сразу же после родов проверяла силу и возможности младенца. Для этого она рожала прямо в огонь и когда ребенок, испугавшись огня, начинал плакать, великанша говорила “этот для меня не сможет стать сыном” и оставляла младенца в огне. Так она родила девятерых, а десятым был нарт Шауай. Когда он родился и упал в огонь, сел и начал играть углями. Тогда жена Канжа сказала, что “он может стать настоящим нартом...”.

Сына Нэрыбгея воспитала Сэтэнай-Гуащэ и когда через несколько лет она привела Шауая к матери, женщина-иныж решила вновь проверить силу мальчика, но как бы она не сжимала его запястье, ничего не смогла с ним сделать. Тогда она воскликнула: “Этот достоин мне быть сыном!”

По своей идейной нагрузке адыгские иныжи похожи на абхазских адау, осетинских уаигов, карачаево-балкарских эмегенов, грузинских дэвов. Остановимся на некоторых параллелях между дэвами и иныжами.

Внешний облик этих чудовищ одинаков. “По своему сложению дэв похож на человека, но в отличие от него может иметь несколько голов. Туловище дэва густо покрыто волосами...” (18).

Иныжи и дэвы ненавидят людей. Часто крадут красавиц и насильственно живут с ними. По умственному развитию иныжи и дэвы ограничены и в большинстве случаев рассчитывают на свою огромную силу, чем на разум. Поэтому герой побеждает их чаще всего умом. Занимаясь грабежом и насилием, иныжи и дэвы накапливают огромные богатства.

Нартское предание о Батее имеет общие мотивы со сванским преданием о встрече Амирани с одноглазым дэвом. Последний, приняв облик старика, завлек к себе Амирани, чтоб съесть его. Но отважный витязь ослепил чудовище и убил его. Затем, воспользовавшись помощником дэва ослом, выходит из заточения.

Завершая раздел о иныжах, надо отметить, что в целом в нартском эпосе образ иныжа представлен отрицательным. А встречающиеся единичные факты положительных качеств в характеристике данных существ, не типичны для нартских повествований.

3. Еминеж. Образ грозного мифического существа, одного из опаснейших врагов нартов Еминежа (Емынэжъ) прослеживается в ряде нартских преданий. Он, в отличие от других мифических образов, не имеет четких очертаний. Еминеж обладает способностью перевоплощаться во что угодно. Он является заклятым врагом человеческой радости.

В предании “История рождения Орзамеса и Имыса” мы встречаем Еминежа в облике глубокого и слепого старца, который приходит к Сэтэнай-Гуащэ, чтоб хитростью забрать у нее волшебное яблоко. Он знает, что любой, кому посчастливится отведать хоть кусочек этого яблока, вновь становился молодым.

— Ноги меня уже не держат,— сказал Еминеж Сэтэнай,— глаза не видят, в голове нет уже острого ума, сердце очерствело, жить мне осталось мало. Посоветуй мне. Ты думаешь я не знаю волшебных качеств твоего большого яблока?!

— Мое болъшое яблоко тебе не поможет,— ответила Сэтэнай-Гуащэ,— ты много зла сделал людям.

“Если оно не может мне помочь, пусть и вам не достанется”,— сказал себе Еминеж и в одну из ночей вырубил дерево, Если бы оно было у нартов, ныне они бы здравствовали...” (19).

Как видно из нартского предания, Еминеж смог помешать всему нартскому роду и лишить их будущего. Он всегда стремился украсть у них и семена проса. Пока бог плодородия Тхагелидж был сильным, Еминеж не смел приближаться к семенам. Но с годами Тхагелидж постарел и отдал людям просо и предупредил, чтобы “семена не показывали ни Еминежу, ни Цеунежу”. Однако старуха-всезнайка Цеунеж догадалась о местонахождении медного амбара с семенами и предупредила Еминежа. А тот, “одержимый злобой против нартов”, вместе с Шибле разбил амбар, убил всех сторожей и похитил просо (20).

Крепость Еминежа находилась на самом краю земли, там где солнце соприкасается с небом, у самого захода. Она была огорожена семью оградами. Чтобы добраться к Еминежу, надо “перейти шесть больших рек, преодолеть семь гор, перейти шесть огромных морей”. Есть лишь один вход во двор чудовища, но никто не может туда зайти, потому что два огромным меча отрезают любому голову, который намеревается попасть во двор. Все отрубленные головы, Еминеж вывешивал на кольях. Так он набрал семьсот одну голову.

Когда отважный нарт Саусэрыко собрался в путь к Еминежу, чтоб вернуть людям семена проса, его мать сказала:

“...Еминеж не похож на тех,
Кого ты встречал до сих пор.
Если он желает, становится благо,
Как хочет, так и меняется.
Делает то, что хочет.
На этой земле нет никого,
Кто побеждал его,
Кто видел его...” (21).

Еминеж обладает чудесным конем по имени Карэ-тлекуш (Къарэ лъэкъуищ — букв, черный и трехногий — А.К.)г которого никто не мог догнать.Чтоб получить такого коня, Еминеж три ночи пас волшебных коней Нагучицы.

Еминежа в бою победить невозможно, так как его душа находится вне его тела. Не догадываясь об этом, многие нартские герои погибли в поединке с чудовищем. Еминеж очень осторожен. Когда его служанка поинтересовалась, где находится его душа, он два раза ее обманывает и проверяет, что она собирается сделать с предметом, где хранится душа. На третий раз Еминеж кичливо заявляет, что смерть ему может принести лишь его непобедимый конь и что на земле нет ни одного существа, способного добраться до Нагучицы и попасти ее волшебных лошадей, получить от старухи коня лучше, чем его Карэ-тлекуш. Своим заявлением Еминеж напоминает самонадеянных иныжей, неспособных по настоящему оценить ситуацию. Отважный Саусэрыко смог получить нужного коня и победить чудовище. После гибели Еминежа, из пропасти, куда он упал, “вылетело пламя — это драконный хвост Емина ударился о скалу и вспыхнул молнией...” (22).

В предании “Как сын старика привез сестру нарта Наджуко” повествуется, что у Еминежа был сын, который причинял людям страдания, как и его отец. Так, он, воспользовавшись тем, что сын старика отправился в поход, отправился к его деду, связал его и держал у себя в сарае и кормил как скотину на привязи. Вернувшийся домой нарт Тлежуко, освободил деда, связал сына Емина, прибил его к земле семью цепями так, чтобы тот мог только наклоняться к пище. Так нарт проучил и наказал сына Еминежа как некогда Саусэрыко победил кичливое существо, укравшее у нартов просо.

О том, каким страшным для людей чудовищем был Еминеж говорит тот факт, что и по сей день в обиходной речи адыгов сохранились устойчивые фразы, связанные с именем Еминежа. Когда нарт Бишечеч увидел, что его отвязавшуюся лошадь никто не может поймать, воскликнул: “Если вы так бессильны, да посетит ваш дом Еминеж!”

Конь Саусэрыко Тхожий, которого нарты подговорили уйти из табуна, охраняемого нартом Шауаем, позже говорит хозяину: “Саусэрыко, да унесет тебя Емин (краткая форма имени Еминеж — А. К.), избил он меня. Ты наслал мне в дом Емина (в смысле причинил мне боль), сделал меня несчастным...” (23).

Раньшне у адыгов было поверие, что если на семью или группу людей обрушивались большие несчастия, это воспринималось как дело рук Еминежа. Об этом, например, свидетельствует предание о моем роде, где повествуется о том, как в большую семью Коековых (Къуекъохэр), состоящую более чем из ста человек, пришло огромное горе. Однажды ночью все жильцы дома вымерли, и люди, посетившие их утром, обнаружили в живых лишь одного младенца. Тогда они сказали, что “в доме побывал Емин, поэтому ребенка нужно срочно вывезти из этого села. Так и сделали...” (24). Возможно с данным поверием было связано и адыгское название холери-емын.

У адыгов есть пословица: “Душа разродилась и родила Еминежа”, которая связана с поверием о переходе душ умерших в тело новорожденных. Сохранились и другие пословицы, проклятия, пожелания, связанные с именем Еминежа. Например, “Емынэм уехь!” — Да унесет тебя Емин, “Емынэр зэрыхьэрэми зыгорэ къыренэ” — Куда входит Емин, что-то он там оставляет, “Емынэм тхьэм ущерэухъум” — Да убережет тебя тхэ от Емина.

Известно, что Еминеж обладает атрибутами и благо и иныжа. А. Шортанов упоминает Еминежа как “своеобразного дуплета благо” (25). Но нам кажется, что Еминеж имеет больше сходств с иныжами, нежели с благо. Ведь в эпосе благо почти всегда зооморфное чудовище, не обладающее ни человеческим обликом, ни речью, а Еминеж обладает и речью и способностью принимать облик человека.

Завершая характеристику образа Еминежа, хотелось бы отметить, что по своей силе, идейной направленности, данный тип мифологического существа напоминает грузинское эпическое чудовище Бакбакдэва, самого грозного существа в эпосе “Амираниани”. Примечательно, что грузинское чудовище было побеждено самым известным и доблестным витязем эпоса “Амираниани”, а Еминеж — самым популярным героем нартского эпоса Саусэрыком.

4. Бгэжи. Мифический образ бгэжа (бгъэжъы) в нартском эпосе представлен довольно широко. Чаще всего это злые противники нартов. Таковым представлен, например, помощник злого божества Пако — огромный орел, главная птица небес и гроза живущих на земле. Бгэж тоже живет на горе Ошхамаф. Пако обычно прилетал на землю на орле, грабил и уносил людей на съедение бгэжам. Когда злое божество погоды украло огонь и явило на землю засуху и голод, нарт Насрен-Жаче отправился к Пако, чтобы вернуть людям огонь. Но бог приковал его к горе. Затем

“...Злой Пако выпустил грозного орла,
Его огромные крылья не помещались в долине,
Ветер от крыльев нагнетал черный туман,
Налетает на Насрен-Жаче,
Набрасывается на голую грудь,
Разрывает грудь Насрен-Жаче,
Высасывает кровь, клюет,
Терзает его печень...” (26).

Грозный бгэж Пако был предводителем армии орлов Пако. Он налетал на нартов, пытавшихся освободить Насрена, и погубил многих людей. У орлов клювы и крылья железные. От взмаха день превращался в черную ночь. Когда, рассыпая искры, орлы налетали на нартов, ветер от взмаха их крыльев нагнетал такой холод, что буран покрывал камни и траву... Лишь отважому нарту Патерезу удалось убить орла и освободить Насрена. Так человек победил злое и грозное мифическое существо.

Нам кажется, что между божеством погоды Пако и его помощником-орлом есть генетическое родство. Если Пако при желании меняет погоду, бгэж тоже влияет на нее. Ведь взмах его крыльев “нагнетал буран, день превращал в ночь, тепло в холод”. После победы нарта над Пако жизнь вновь вернулась на землю. На иссушенную зноем землю семь дней лил дождь, и все обрело прежний зеленый цвет. Когда орел налетел на Патереза, все потонуло во мраке, стало холодно. Но герой стрелой пробил черное крыло бгэжа, и солнечный луч вновь вернул свет земле. Победив орла, Патерез вернул стране нартов тепло и свет, а значит и жизнь.

Огромен и страшен бгэж в нартском предании “История Дэхэнаго”. Когда герой повествования Тымыс приблизился к горе, где жила красавица, “закрывая и затемняя весь мир, на него налетел огромный бгэж. Наклонившись, орел ударил его крылом, но нарт продолжал свой путь. Тогда бгэж еще раз налетел и ударил еще сильнее. Удары были тяжелыми, он их чувствовал. Когда нарт убедился, что просто так не пройти мимо орла, встретил оружием соперника и поразил его...” (27).

Интересный образ грозного орла Ан-Ака (Ан-Акъ) встречается в предании “Сын Канжа Шауай и Шхацшуце-дахэ (ШъхьацшIуцIэ дах)”. Здесь повествуется о том, как нарт Шауай после долгих поисков своей невесты возвращался домой, и путь его лежал через земли, которые охранял Ан-Ак. Через эти земли бгэж никого не пропускал. Увидев нарта, он налетел на него и крикнул: “Кто это, не боясь меня, не скрываясь от меня, посмел ступить на мою землю, какой самонадеянный глупец пришел ко мне, чтобы я съел его! С дергающимися твоими ножками подниму тебя наверх и разорву, жир твоих глаз соберу и выпью. В момент ока, маленький человек, разобью тебя, как будто и не существовало тебя никогда”. Бгэж кинулся на нарта, вонзил в его тело свои когти глубоко, беспрерывно начал бить его крыльями и целиться в глаза своим огромным кривым клювом. Однако, бгэж не смог поднять и сбить с ног нарта. После непродолжительной схватки, Шауай ранил орла, и тот улетел.

Ан-Ак, преградивший дорогу нарту, стоял на пути между людьми и красавицей Шхацшуце (Шъхьац шIуцI — черноволосая — А. К.). Звери и люди не могли бороться с ним, ни витязю, ни зверю не пройти мимо владений орла. Немало нартов погибло от него. В небесах Ан-Ак был сильнее и отважнее всех. Когда он выходил в небеса, ни одна птица не взлетала, ни один зверь, ни один человек не шевелились. Налетая, Ан-Ак убивал одиноких всадников, душил их когтями, острым клювом выкалывал глаза, ударами огромных крыльев разбивал тела. Нарты не раз пытались победить его, но все их попытки были безуспешны. Бгэж жил на вершине огромного дерева на высокой неприступной горе. Здесь находилось его гнездо. Оттуда он сбрасывал останки съеденных им людей и зверей. Их кости заполнили все основание горы, очень большой, крутой и отвесной. Никто не мог забраться туда.

В понятии народа огромный бгэж-титан, терроризирующий все живое на земле и в воздухе, должен был встретить достойного соперника из числа отважных нартов. Поэтому против грозного орла выступил вполне сознательно Шауай, бесстрашный витязь, которому ни один нарт не мог возражать. Когда он отправлялся в поход, без его согласия никто не смел сопровождать его. Лесные звери боялись его и старались не попадаться на глаза. Народ сталкивал две силы и, как характерно эпическому повествованию, в поединке победителем выходит народный герой. Ан-Ак похищает Шхацшуце потому что знает, с таким положением дел не смирятся нарты и кто-то отправится на ее поиски. Бгэж не стал есть девушку, наоборот, кормил ее хорошо. Считая себя всесильным, он ждал соперника. Но встреча была не в его пользу — Шауай победил орла (28). Так и здесь человек побеждает мифического врага.

Бгэж в героическом эпосе “Нартхэр” почти всегда злой и отрицательный образ. Лишь в одном предании “Как сын Мыгэзеша нарт Орзамес женился на Псэтын-гуащэ” мы встречаем огромного орла, оказавшего Орзамесу неоценимые услуги за то, что нарт спас его птенцов от змеи. Бгэж относит нарта вместе с его конем к Нагучице и подсказывает как можно подойти к старухе.

В одном предании, зарегистрированном нами в ауле Ассокалай (Адыгея), упоминается о огромной птице Бзыушхо (“бзыу” — птица, “шхо” — показатель величины). Здесь повествуется о том, как провидец Усэреж, возвращаясь домой, встретил косарей. Они спросили его, что нового, доселе неизведанного разузнал провидец. Тот ответил, что “у восхода солнца живет неписаная красавица, у которой цвет кожи похож на белое оперение, а брови и волосы на черное оперение сороки. Такой же красивый парень живет у захода солнца. Они обязательно встретятся. Услышав об этом, Бзыушхо, создатель мира, решает проверить достоверность слов Усэрежа. Птица украла девушку и отнесла ее на вершину неприступной горы. А юноша в поисках девушки подошел к горе и по тени догадывается, что наверху находится девушка. По совету девушки юноша прячется в дыре огромного камня, лежавшего у подножия горы. Затем девушка просит птицу поднять на вершину этот камень под предлогом, что может при желании в нем прятаться во время непогоды или солнцепека. Бзыушхо выполнила это желание. Так встретились юноша и девушка. Птица в конце года решила отнести девушку домой и известить людей о том, что Усэреж был не прав. Когда Бзыушхо поведала пленнице о своих намерениях, девушка пошла на хитрость. Она сказала: “Ты меня понесешь, но не донесешь. Ветер погубит меня, поэтому лучше отнеси меня прямо в камне”. Так поступила птица. Когда она приземлилась перед косарями и сказала, что Усэреж их обманул, из камня вышли юноша и девушка. Бзыушхо признала свое поражение”.

Что это за Бзыушхо и почему она создатель мира, предание ничего не поясняет. Однако, образ огромной птицы нам напоминает мифического (Полевые записи (октябрь 1985 г.). Информатор А. Гедыуадже, 59лет, аул Ассокалай, Адыгея) орла Самгура (Самгъур). По замечанию Ф. И. Кочетова “Самгур олицетворяет собой прошлое и будущее человечества. Одним глазом он видит прошлое, другим будущее. Синий огромный Самгур живет тысячелетиями” (29). Предания об этой мифической птице “навеяны мотивом умирающей и воскресающей природы” (30). Мотив титана Самгура — видеть все прошлое и будущее — роднит его образ с Прометеем-провидцем. Видимо Самгур был Тхэ-птиц. На эту мысль нас наводит его непоколебимое могущество. Место его обитания — священная гора Ошхамафо. О существовании поверия о Тхэ-птиц и его местопребывании свидетельствует одно древнее мифическое предание. На Ошхамахо обитает Тха-птиц,— повествуется в предании.— Некогда он повелевал верными ему джиннами. Ведомо тому Тха все, что случится впереди. Стал Тха-птиц врагом Тха великого, и вот не оставит без мести — оплаты врага.

Знает Тха-птиц, что нашлет на него Тха великий светловолосых иныжей.., и иныжи покорят владения — высоты горные, скалы серые. Не хочет Тха сдаваться без боя. Зовет он к себе из преисподней своих джиннов, чтобы они стали против иныжей, которые должны прийти со степей и низин, с северной стороны. Но не вырваться джиннам из глубин подземных, куда их поверг Тха великий.

Встает Тха-птиц с ледяного седалища своего и, расправив крылья, летит над снегами, над пропастями. Взмахнет он могучим крылом, сотрясается земля, заноют бурные ветры, всколышется море. Не идут на зов Тха-птиц ранее послушные ему джинны. И стонет, и воет, и плачет Тха-птиц.

И только заслышат на земле этот стон-вой, умолкнут в испуге все птицы, поникнут увядшие цветы, туманы поползут по ущельям, черные тучи покроют небо, засверкают молнии и загремит гром, от которого сотрясаются скалы. Тогда Тха великий посылает верных ему джиннов. И они разгоняют тучи, небо становится голубым, солнце сверкает, снег на Ошхамахо блестит, цветы оживают. Джинны поют, уговаривая песней Тха-птиц смириться перед силою-властью Тха великого. Но Тха-птиц не желает слушать эти песни смирения, грозно и сурово глядит на степи и низины, ожидая нашествия иныжей, он кличет из глубин подземных своих джиннов. Но не вырваться джиннам из глубин подземных.

Всякий раз, как уходил один год и приходил другой, новый, у кабардинцев было в обычае праздновать день Тха-птиц и приносить ему жертвы: стрелы, кинжалы, ножи — необходимое орудие для Тха-птиц. Празднующий этот день верил, что целый год не возьмет его ни шашка, ни пуля. На Ошхамахо подняться нельзя, оттого жертвы Тха-птиц приносили внизу, у Жулата” (31).

Как подтверждает предание, адыги почитали Тха-птиц и праздновали его день. Видимо, Тха-птиц пернатых со временем перешел из мифа в эпос, где он из всесильного и грозного титана, восстающего даже против Тхэшхо, превратился в мифический образ бгэжа — постоянного соперника нартских витязей. В эпосе орла всегда побеждает человек, чего мы не видим в мифах. Положительный образ орла более характерен волшебному эпосу, нежели “Нартам”.