Мистические тайны Гурджиева. Часть одиннадцатая: Финал

— Ты, конечно, не в курсе, что два главных человека в их оккультной ложе, которой я тайно руковожу, лично учили Адольфа Гитлера? До этого он был неотёсанным, заикающимся австрийским идиотом, дешёвым богемным художником и извращенцем. Они взяли его с улицы, обучили ораторскому искусству, риторике, стратегии и благодаря действию тщательно выверенных доз мескалина вывели его на личного демона.

Алистер Кроули не мог сказать своему собеседнику, что до этого Адольф Гитлер получил чёрную энергию и силу трона Чингисхана — от него. И те, кто теперь вёл их двоих по лабиринтам жизни, в оккультной ложе «ОТО» сделали первого учеником, второго — Учителем. Впрочем, чёрный маг не хотел понимать этого: он всё — сам.

«Пусть...» — усмехались в подземельях Агарти. Во время Второй мировой войны Алистер Кроули сначала жил то в Германии, то в Швейцарии, несколько раз отправлялся в путешествия на Восток, в те страны, которые не были втянуты в военное безумие. После разгрома фашизма, летом 1945 года, он вернулся на свою родину в Англию. Может быть, чёрный маг сказал себе: «Умирать». Не было средств к существованию, а начинать всё сначала не хотелось. Да и трудно: Европа в руинах, прежде всего Германия, нет былых друзей и покровителей, оборваны многие связи.

И тут надо сказать: да, бурную, красочную, яркую и яростную жизнь прожил Алистер Кроули — полную приключений, авантюр, острых и жгучих переживаний. Но одно бесспорно: у него никогда не было ни друзей, преданных ему, ни женщин, которые любили бы его по – настоящему, не только телом, но и душой. Но «великий чёрный маг» был одинок в подлунном мире. Всегда одинок. Тяготился ли он этим? Думаю, нет. Одиночество, прежде всего духовное, было средой его обитания и образом жизни.

А тяготило — когда так случалось — отсутствие лидерства, непризнание, отсутствие большой — европейской и мировой — сцены, на которой можно сыграть главную роль. Именно это начало происходить с Алистером Кроули в Англии по возвращении на «родные пепелища» — забвение, хотя он был ещё жив.

Полное безденежье постепенно было преодолено: этот человек с нерастраченным запалом физической энергии не мог сидеть без дела — главным источником своих доходов он делает литературу, много пишет, его начинают издавать. Вдруг из далекой Южной Америки приходит несколько крупных денежных переводов... Но у денег, даже больших, есть неумолимое свойство: рано или поздно они кончаются. Деньги надо постоянно и упорно «делать». Или знать источник, где их можно взять. А у стареющего — идёт восьмой десяток — Алистера Кроули есть каждодневная сокрушительная статья расхода: он и дня не может прожить без героина. В послевоенной Европе наркотики можно достать только за баснословные деньги.

И чёрный маг Алистер Кроули принимает решение...

Он живёт в дешёвом пансионе «Лесная поляна» ( меблированные комнаты ) в Гастингсе, фешенебельном курортном городке на берегу Ла-Манша. Ему семьдесят два года. Он одинок, очень редко наезжают знакомые и почитатели из Лондона. Долги, неоплаченные векселя…

Я также задался целью, найти хоть какое – нибудь официальное документальное упоминание о встрече Гурджиева с Кроули. Искать пришлось очень долго. Перелопатил огромное количество литературы, но всё же нашёл что искал. В 2014 году в России московской издательской группой «Традиция» была опубликована книга одного из учеников Гурджиева Фрица Питерса ( 1913 – 1979 ) в серии «Гурджиев. Четвёртый путь» под названием «Вспоминая Гурджиева». В ней автор в десятой главе вот что пишет:

«Много лет назад Алистер Кроули, который создал себе имя в Англии как «маг», который среди прочего хвастался тем, что подвесил беременную жену за большие пальцы рук, чтобы создать ребёнка – монстра, совершил непрошенный визит к Гурджиеву в Фонтенбло. Кроули был твёрдо убеждён, что Гурджиев «чёрный маг», и очевидным предлогом его визита было вызвать Гурджиева на дуэль магов. Визит не имел результата, потому что Гурджиев, хотя и не отрицал знания неких сил, которые могут называться «магическими», отказался их демонстрировать. В ответ Кроули тоже отказался «открыть» свои возможности; к большому разочарованию зрителей, мы не стали свидетелями каких – то сверхъестественных подвигов. Но Кроули уехал с впечатлением от Гурджиева что тот был либо ( а ) обманщиком, либо ( б ) более слабым чёрным магом».

Но вернёмся теперь к финалу жизни легендарного мага прошлого века Алистера Кроули, к его смерти. Обойти смерть чёрного мага и одного из главного героя нашего повествования никак нельзя.

1 декабря 1947 года.

Английская туманная зима. Можно представить то пасмурное утро: серое окно убогой комнаты, беспорядок, недоеденный ужин на столе. Слышно, как на море — окна пансиона выходят на набережную — бушует шторм. Он, небритый, в старом, давно не стиранном халате, в домашних войлочных тапках ( из правого вылезает большой палец с жёлтым ногтем, чудовищно отросшим ), торопливо доедает крутое яйцо — его скорлупа уже через несколько часов будет занесена в полицейский протокол. И сосредоточенно, медленно, вожделенно готовит себе укол героина — в шприце чудовищная доза, которая в состоянии замертво свалить слона. По морщинистому лицу Алистера Кроули бродит сладострастная сардоническая улыбка. Он вводит себе в вену смертельную дозу героина и медленно, томительно погружается в сладостное небытиё.

Когда холодное тело «Зверя Апокалипсиса» было обнаружено прислугой, когда в комнате, пахнущей старостью и смертью, появились полицейские, врач, понятые,— в протоколе, кроме яичной скорлупы, были перечислены неоплаченные счета, векселя, старые письма, обрывки бумаги с магическими формулами и заклинаниями, незаконченными стихами. И две рукописные странички с прозаическим текстом, тоже из какого-то незаконченного произведения. Вот этот текст:

«С вершины блаженства и сладостного гипноза потерянного времени. Семена моих мечтаний отдают прощальный салют известным мирам. Я говорю картографам, которые называют мою карту невидимой, что Космос заморожен в привычке их домыслов. Их города — моё семя; их дома, жёны и тяжёлый труд — фантастические тени стабильности. Я различаю только ослепительные волны, ауру мультипликаций, тончайшего аромата кубического сантиметра грубой химической массы. Позволь вдохновенному языку плескаться свободно и ныне, и присно. Я пою резцом и полотном пилы, молотом и весами, длинными и размеренными,— всеми мелодиями ремесла. Работа бередит внутри мой аккумулятор клеток. Моё напряжение — миллион ватт. Алхимия терпелива. Действует в тишине. Подобно Дао распознает божественность риска, мощь бесполезности, случай — просто столкновение двух цепей. Пока во мне затвердевает шлак. Я перестал спрашивать себя, есть ли у меня история, так как нет больше историй, кроме поддающихся расшифровке столкновений. Матовые, бесформенные предметы случайно конденсируются и оседают в богатой руде. Мои вены испещрены алмазами, добытыми в каменном угле. Я — красный король, возрождённый из пепла бронзовый Феникс, стоящий за штурвалом пламени. Я пересёк бушующую реку тяжелейших испытаний и был коронован четырьмя стихиями. Так пусть же отныне парадокс призмы вспыхнет ярким пламенем на папирусе дерзкого голоса моего сердца. Воздушные видения трепещут. Возвращаясь из насыщенного полёта мечтателя взмахом пера. Почти прозаичен этот вихрь. Потеряны континенты, контуры, картографы. И я сам, моё первое плавание хрустально и прозрачно — беседка, увитая зеленью, маска, скрывающая лицо. Воистину планируемая полярность видения пьянящей влагой струится по граням стекла, отражая оплошность сердца и миграцию души. Я очистил город. Священной жидкости столицы придана форма её металлических кишок. Это падение Ашеров ( имеется в виду рассказ Эдгара Аллана По «Падение дома Ашеров» ), разложение чувств. Вспышки неоновых огней. Посвятите меня в секс электричества, катушек, патронов и штепсельных вилок. Перед тем как планета придаст божественности порождениям раската грома, звучащего в холмах. Только человек создаёт андрогенность. Мой ум — меланхолия тумана на заснеженном поле, пар унавоженной земли, поднимающийся к звёздам, свободно струящиеся воздушные волны волшебным ковром путешествий Синдбада. Видишь, я стою в Мексике. У меня стан древних детей Лилит, рост в двадцать три фута. Я подпирал подсолнух Ван Гога песком безумия, пока не взорвалось солнце аркана. Мы пожираем солнце, мои звёздные братья. Мы — часть его семени, величайшего оргазма, и это в нас навеки. В лихорадке миражей, в галлюцинациях пытаюсь я коснуться изысканных яств солнечного пейота, дурмана и мескаля. За остроконечными шпилями утёсов, обточенных слепящим светом, разбухшие, причудливые почки карт незаметно превращаются в оазисы...»

Какая блистательная, глубинно-мистическая, зашифрованная проза!

Среди разрозненных бумаг самоубийцы было обнаружено завещание, судя по дате — 29.11.1947, написанное в полном, ясном сознании и сосредоточении воли, когда способ ухода из жизни был окончательно определён. В завещании, в частности, говорилось, где и как должен быть погребён одинокий жилец пансионата «Лесная поляна» в Гастингсе. Воля покойного была исполнена.

Примечательными словами заканчивает своё эссе Виктор Нойберг «Кроули в Берлине — 1938 год»:

«Алистер! Великий Алистер. Грязный пансион в Гастингсе; громадный паук, изнывающий от героиновой чесотки, рыгающий добычей прошлого. Война, ускоренный психоз Европы, путешествия, расцвет эпохи Телема... Мне же выпали мучительные долгие годы раскаяния о том моменте, когда я отвернулся от науки наслаждения и созерцаний, которой он так искусно учил, и обрёк себя на тягостное одиночество в пустыне: мертвенно-бледных лиц, тугих фаллосов, испускаемой спермы, принесённых в мир этим чёрным ангелом, для нас, в союзе с ним, сквозь время и вечность. Мы с ним, его посредники».

В хмурый декабрьский день 1947 года немногочисленные «посредники» Алистера Кроули — и среди них любимый ученик чёрного мага Виктор Нойберг — хоронили своего Учителя согласно его завещанию. Чрезвычайно странная и мрачная церемония отпевания произошла в Брайтонском крематории — без священника, с пением непонятных восточных гимнов людьми в тёмно-красных плащах, с множеством свечей, поставленных вокруг гроба. Церемония вызвала гнев и возмущение местных властей. Но это было потом... Новеллист Луис Вилниксон, пылающим и скорбным взором пожирая бледный лик мага, на котором застыла едкая саркастическая улыбка, прочитал знаменитое откровенно фаллистическое стихотворение поэта Алистера Кроули «Гимн Пану». Оно заканчивалось такими строками:

Я твоя супруга, я твой супруг,

Козёл из твоего стада, я — злато, я — Бог.

Я плоть от твоих костей, цветок от твоих ветвей.

Стальными копытами я скачу по скалам

Через упрямое солнцестояние к равноденствию.

И я — в бреду; я насилую, и я разрываю, и я треплю —

Во веки веков, весь мир без конца.

Кукла, дева, монада, муж.

Во власти Пана.

Айо, Пан! Айо, Пан, Пан! Айо, Пан!