Мистические тайны Гурджиева. Часть одиннадцатая: Финал

Мистеру Алистеру Кроули было грустно. За долгую дорогу с острова Сицилия, через всю Италию до этого средневекового немецкого города, расположенного на быстрой горной реке Лех, он думал лишь об одном: как произойдёт расставание с медальоном, с которым за восемнадцать лет буквально срослось его тело; медальон — это постоянное ощущение некоего тепла на груди, прилив энергии, это жажда деятельности, как только прикоснёшься пальцами к крохотному кожаному кисету, в котором хранится тёмно-лиловый драгоценный камень, вынутый из трона Чингисхана.

«Он — это уже почти я,— думал Алистер Кроули, всматриваясь в редкие огни, возникшие впереди машины. Подъезжали к Ландсбергу в сумерках, начинался вечер.— Но почему? Почему не я?..»

Подъём в гору. Узкая петляющая улица. Развалины древних крепостных ворот, тёмные и мрачные, освещённые тусклыми фонарями, и их свет расплывчато отражается в мокром асфальте. Фрагменты крепостной стены в зарослях голого колючего кустарника. Впереди — громада средневекового замка, неясно вздымавшегося в тёмно-серое небо.

— Тюрьма в замке,— нарушил молчание Капюшон.

— Он знает?..

— Он чувствует,— перебил Алистера Кроули спутник.

Машина остановилась у ворот замка. Вот и будка, из которой выходят два охранника с винтовками без штыков.

— Жди. Я сейчас.

«Какой у него глухой, утробный голос! Нечеловеческий...» - подумал Алистер Кроули.

Капюшон вышел из машины, хлопнув дверцей; около него оказались охранники, один из них козырнул. Шофёр такси, который всю дорогу тоже не проронил ни слова, сидел замершим истуканом и больше походил не на человека, а на большую заводную куклу, сейчас у неё кончился завод, и она замерла. Вернулся посланник Чёрного Воинства.

— Иди. Тебя проводят. Я подожду здесь, в машине.

Алистеру Кроули, вышедшему во мрак и сырость, в печальную неизвестность, козыряют оба охранника.

— Идёмте,— говорит один из них.

В воротах открывается дверь, первым в неё входит один из охранников, второй пропускает вперёд Алистера Кроули. Длинный коридор — направо и налево, с металлическими дверями, в них — одинаковые круглые глазки с задвижками. Вверх ведёт крутая лестница.

— На втором этаже,— говорит охранник.

На втором этаже — ковровая дорожка, дверей меньше. Из-за стола с настольной лампой под белым железным колпаком поднимается дежурный, в его руках связка ключей, лица не видно.

— К Адольфу,— говорит охранник.

Из связки ключей выбран один, и дежурный передаёт его охраннику. Уже потом Алистер Кроули вспоминал номер на двери, но так и не мог вспомнить. Открывается дверь, легко, бесшумно, петли наверняка хорошо смазаны машинным маслом. Входят вдвоём: маг и охранник, который взволнованно, часто дышит магу в затылок.

Прихожая: вешалка с двумя тёмными пальто, две фуражки с глянцевыми козырьками на полке, пахнет гуталином. Дверь в стене полуоткрыта: унитаз, умывальник, у стены — несколько пустых разнокалиберных бутылок. Вторая дверь напротив входной. За ней — громкие мужские голоса. Охранник трижды стучит в эту деревянную дверь, старательно выкрашенную коричневой краской.

— Да! Прошу! — Энергичный нервный голос.

И Алистер Кроули оказывается в просторной комнате с единственным большим окном без всяких решёток. Правда, на нём нет занавесок, за ним — мокрая чернота январского вечера. В комнате двое: один сидит за столом с яркой лампой под зелёным стеклянным абажуром; по столу разбросаны исписанные листы бумаги; чернильный прибор из красного мрамора. Человек высок, худ, белобрыс, лицо хмуро, на нём печать недовольства и нетерпения — помешали. У стены — широкий диван с незастланной постелью, в углу шкаф для одежды, в другом — этажерка с книгами. Второй мужчина в полувоенном костюме цвета хаки, подпоясанный широким ремнём френч, брюки, заправленные в сапоги. Он стоит спиной к вошедшим. Когда стражник осторожно закрыл дверь, он резко поворачивается...

И Алистер Кроули сразу узнаёт его: потная прядка волос падает на узкий лоб, короткие чёрные усы под крупным широким носом, жёстко сжатые бледные губы, и — глаза... На Алистера Кроули устремлён прямой жгучий взгляд тёмных глаз, в которые долго смотреть невозможно: явное тёмное безумие светится, трепещет, пульсирует внутри них. Но чёрный маг не отвёл взгляда — ему было радостно смотреть в глаза избранника Чёрного Воинства, он чувствовал в нём родственную душу, больше того — брата.

— Здравствуй, Алистер...— тихо сказал обитатель привилегированной тюремной камеры.

— Здравствуй...— эхом откликнулся Алистер Кроули.

— Рудольф, мы продолжим работу немного позже.— Тот, кто сидел за столом, ещё больше нахмурился, поднялся со стула.— И ты, Курт... Оставьте нас одних ненадолго. Я вас позову.

Рудольф Гесс и Курт, фамилию которого не сохранила история, вышли из комнаты.

— Я ждал тебя с самого утра! – сказал избранник Посвящённых Агарти со страстью и нетерпением. – Давай скорее!

Пока Алистер Кроули снимал с шеи крохотный кожаный кисет, хозяин комнаты, сев за стол, наблюдал за действиями своего долгожданного гостя. Дыхание его участилось, на лбу выступили капли пота. Наконец чёрный маг протянул избраннику Тьмы кисет... «Что же будет дальше?..» — подумал Алистер Кроули, стоя перед столом.

— Будет так, как мы повелим,— услышал он тихий хриплый голос.

На ладонь правой руки обитатель тюрьмы замка в Ландсберге вытряхнул драгоценный камень с множеством граней. В его тёмно-лиловой глубине вспыхнула ярко-чёрная искра... Он опустил голову к столу и сжал кулак. Алистер Кроули увидел, как вспухли жилы на шее избранника тьмы, как судорога прокатилась по его лицу, сладострастная улыбка исказила рот, явственно послышался скрежет зубов, обильный пот струйками катился по щёкам. Неудачливый бунтарь, пытавшийся силой свергнуть правительство Баварии, поднял голову. На Алистера Кроули смотрели глаза, залитые пронзительным зелёным светом, с чёрными кружками зрачков, а на его правой ладони медленно исчезало пятно коричневого цвета. Вместе с ним потухал в глазах зелёный сатанинский свет.

— Алистер,— его голос был твёрд, властен и, как это ни странно, мягок одновременно,— отныне ты мой друг... Больше — брат. И при моей жизни и,— если так случится,— после неё. Погоди. Сейчас.— Он крикнул: — Рудольф! Курт! Входите!

В комнате появились Рудольф Гесс и пожилой охранник Курт.

— Запомните, друзья! — На плечо Алистера Кроули легла горячая рука.— Отныне этот человек под моим покровительством. При мне и, если так будет угодно Провидению, после меня. Вам это понятно?

Рудольф Гесс и старина Курт вскинули руки.

— Хайль Гитлер! — прозвучало негромко, но согласно и чётко.

— Рудольф! Скорее за стол! Я теперь знаю, как будет звучать то, над чем мы бились с тобою безуспешно с утра. Во мне весь текст главы! — Фюрер вожделенно и с нетерпеливой яростью взглянул на стол, заваленном исписанными листами бумаги. Сподвижник уже сидел на своём стуле, обмакнув перо в чернила.—Да, мой друг Алистер! Да! Пишу книгу. Это — программа действий нашей партии, обращение к немецкой молодёжи. И многое другое.— Создатель грядущего тысячелетнего рейха арийской нации задохнулся от восторга.— Ты... Ты все поймёшь! И ты будешь одним из первых читателей моего катехизиса!..

Действительно, чёрный маг через несколько месяцев получил экземпляр первого издания книги «Майн кампф» с автографом автора: «Дорогой Алистер! Уверен, что моя борьба — это наша с тобой борьба за идеалы национал-социализма! С нами Бог! Твой Адольф».

Конфликты с итальянскими властями начались ещё в 1923 году — для диктаторов XX века характерно внешнее пуританство, замешенное на ханжестве. И Муссолини тут был хронологически первым. За ним выстроились в очередь Гитлер и Сталин. Слухи об оргиях с жертвоприношениями в «Телемском аббатстве» дошли до вождя итальянских фашистов и его окружения. Последовал приказ: изгнать мага-мракобеса из пределов государства.

Начались скитания Алистера Кроули по Европе. Мрачная молва о нём ширилась. Впрочем, и сам «величайший маг» двадцатого столетия всячески способствовал ей: жизнь — театр, он на его сцене — игрок, первый любовник, эпатаж публики — цель. Всегда быть на виду, быть лидером и тайной. Жертвоприношения во время оккультно-сексу-альных ритуалов в «Телемском аббатстве»? Это так. Он писал в «Автобиографии»:

«Для высшей духовной работы необходимо соответственно выбирать жертву, имеющую высочайшую силу. Ребёнок мужского пола, совершенно невинный, является наиболее удовлетворительной и подходящей жертвой».

Чёрный маг утверждал, что подобные жертвоприношения он совершал по сто пятьдесят раз в год в течение пятнадцати лет. И шокированная среднеарифметическая публика верила, переполняясь ужасом, негодовала и... стремилась попасть на сеансы гастролирующего по европейским столицам оккультиста. Официальные власти или сторонились Алистера Кроули, или преследовали его. Так в 1929 году он был изгнан из Франции.

Скитания, «гастроли», новые романы, череда «блудниц в пурпуре». Наркотики становятся постоянными — если не сказать каждодневными — спутниками жизни. Их количество и ассортимент никогда бы не выдержал обыкновенный человеческий организм, но Алистеру Кроули было «дано» свыше от своих покровителей некое противоядие от губительного наркотического отравления. За восемнадцать лет кисет с драгоценным камнем из трона Чингисхана, который он носил на своей груди, передал ему часть своей энергии, хотя и мизерную, незначительную. Сексуальная мощь Алистера Кроули была неистощима — до самого смертного часа. И ещё его отличала могучая работоспособность, тоже до последних дней: проза, стихи, картины, теоретическая разработка своего учения, путешествия, платные сеансы магии. Вулкан, а не человек.

К началу Второй мировой войны он известен в Евpone, США, в странах Востока как «Великий Зверь Апокалипсиса» и виртуозный шахматист, альпинист, художник, писатель, убеждённый космополит, блестящий собеседник, умевший так запутать оппонента, что тот при всём желании не мог уловить в согласии насмешку, в молчании — злую иронию. В нём было нечто непостижимое.

И ещё... Двойной агент: он работает на внешние разведки Англии и Германии. Во время Второй мировой войны — больше на гитлеровскую Германию. Но в принципе он — над схваткой, у него нет симпатий и антипатий к роду человеческому. Во время «хрустальной ночи» наш герой находился в Берлине.

Виктор Нойберг в своём эссе «Кроули в Берлине — 1938 год» писал:

«Кровь, стекавшая в водосток, едкий запах мочи, голодные бродячие собаки, развороченные витрины еврейских магазинов, поседевшие от страха люди, прятавшие драгоценности во ртах и задницах, вызывали у него грустную усмешку. — Они не понимают одного,— заметил он, поигрывая тростью.— Им не суждены небеса... Впрочем, и жертвы, и их палачи мне глубоко безразличны».

Ещё до начала Второй мировой войны, после знакомства с Гитлером, Алистер Кроули подолгу жил в Германии, часто встречаясь с высшими руководителями нацистского правительства, что, правда, не афишировалось гитлеровским окружением. Он фактически воспитал то поколение оккультистов, которое впоследствии оказывало «магическую поддержку» третьему рейху. Связь оккультизма и нацистской идеологии бесспорна. Алистер Кроули сыграл здесь далеко не последнюю роль. И, надо заметить, оккультная основа нацистской доктрины была густо замешена на наркотиках. Берлин в ту пору был центром наркоторговли в Европе. И Гитлер, и Геринг употребляли наркотики, а в функции CC официально входило распределение и строгая дозировка различных наркотиков для высших инстанций. Из того же эссе Виктора Нойберга:

«В основу эстетики тотального уничтожения, бесчисленных казней и пыток наци положили свои ритуалы или обряды посвящения, которым соответствовали свои наркотики. Ритуальные массовые убийства в газовых камерах и печах концлагерей были обставлены так, что это почти соответствовало ритуалам «чёрной мессы». Расстрел считался наиболее примитивным уровнем кайфа, ему соответствовал алкоголь... Возможности исследований казались безграничными — в лабораториях CC производилось множество модификаций психотропных препаратов, позволявших не только подавлять и контролировать человеческую волю, но и выпускать через испытуемого-медиума силы, подлежащие немедленной обработке для практического применения в экспериментах над «подопытными людскими массами». Тогда — да и в пятидесятые годы — была чрезвычайно популярна идея, которую кратко можно сформулировать так: появление нацистской партии да и начало Второй мировой войны — результат комбинированной диеты из эфедрина и Ницше, которой потчевали в окопах немецких солдат за двадцать и более лет до того. Может быть, всё это поверхностно, однако факт остаётся фактом — первая химическая история психики нашей эпохи ещё не написана».

Алистер Кроули говорил своему «другу» ( по наркотикам ) писателю Хаксли ( со слов Виктора Нойберга ):