Выйдут ли муравьи в космос?

Редкие фотографии пилотов НЛО, изучение их останков, знакомство со строением их тела позволяют прийти к парадоксальному выводу: примерно одна четвертая часть инопланетян, посещающих нашу планету, только внешне похожа на людей. В их же внутреннем строении и функционировании их органов поражают явные черты сходства с насекомыми. Внутри - ничего человеческого. Жесткие сухие ткани тел соответствуют чешуйкам насекомых. Нет и намека на пол. Такова одна из рас разумных обитателей Вселенной, а возможно, их биороботов, исследующих Землю.

По сообщениям прессы, в 1989 году были взяты в плен два живых гуманоида этого же вида в ЮАР в районе базы Валгалла. Название это совпадает с известным объектом древнескандинавской мифологии - так назывался огромный замок, где верховный бог Один пировал с павшими в битвах храбрыми воинами. У гуманоидов когти вместо ногтей, типичные повадки насекомых и такие же оборонительные реакции. Все это заставляет гораздо пристальнее, чем делалось до сих пор, вглядеться в облик и образ жизни земных насекомых, проявляющих удивительную стабильность на протяжении десятков миллионов лет в отличие от человека и его цивилизации. Ни в прошлом, ни в настоящем на самом коротком отрезке времени цивилизация наша не могла и не может справиться со множеством кризисов и не раз оказывалась на грани катастрофы всего лишь на протяжении ста лет.

Интерес к НЛО и внеземным цивилизациям можно понять. Вместе с тем рядом с нами уже сотни миллионов лет существуют эти искомые иные цивилизации, сложность и загадочность которых мы только сейчас начинаем осознавать. Речь идет о мире коллективных существ - например пчел, термитов, муравьев. Одним из самых замечательных достижений натуралистов последних десятилетий следует признать открытие языка танца пчел. С его помощью пчелы-разведчицы сообщают своим соплеменницам полную информацию об обнаруженных ими запасах нектара, указывая точное расстояние, направление и требуемое количество сборщиц.

Очень своеобразно проявляется функциональная специализация. Пока в пчелиной семье есть матка, яичники рабочих пчел совсем не развиты: стоит матке исчезнуть - яичники увеличиваются в размере и развиваются настолько, что начинают продуцировать яйца. Форма сот как бы спроектирована. Шестигранник является сосудом, в котором при наименьшей затрате материала достигается практически наибольшая вместимость. Кто подсказал это пчелам? Пчелы формируют плотную гирлянду, температура в которой достигает 34 градусов. В этом биологическом горне воск расплавляется и превращается в правильную геометрическую конструкцию, причем каждая рабочая пчела точно знает, куда ей положить свой кусочек воска. Существует у пчел и феномен памяти. Установлено, что пчелы из двух стоящих рядом ульев собирают совершенно различную пыльцу, причем каждый улей из года в год сохраняет верность одним и тем же видам растений. Так, улей, собиравший пыльцу с ивы в этом году, останется ей верен и в следующем. Это совершенно необъяснимо, так как нельзя забывать, что жизнь рабочих пчел коротка - не больше одного летнего месяца; те пчелы, которые видели цветение лип в этом году, полностью исчезнут к следующему лету. Единственное долгоживущее существо в улье - матка - после своего брачного полета больше не выходит из улья и даже не кормится непосредственно ни пыльцой, ни нектаром: ее питают кормилицы выделениями своих кормовых желез.

Глядя на рисунки гнезд африканских термитов, трудно поверить, что это не дело рук высокоразвитой цивилизации. Шары, кувшиноподобные и колоколообразные купола, стенки которых образованы рядами восходящих по спирали колонок, сложная система галерей, скрещивающихся или переходящих одна в другую. И все безупречно правильно, словно выточено. Каким образом крошечные букашки, слепые, не имея чертежа и не способные взглянуть со стороны, могут возводить свои огромные постройки - эти пирамиды и соборы Св. Петра термитов? Южноафриканский биолог Эжен Морайс провел много времени, наблюдая, как термиты заделывают бреши, проделанные в их постройках. Они устремляются к отверстию со всех сторон и начинают работать, в точности восстанавливая сложную форму своего жилища, как будто следуя точному плану. Морайс проделал простой, но эффектный эксперимент. Он разрушил вершину термитника и вставил в брешь тонкую металлическую пластину, исключавшую возможность какой-либо коммуникации между строителями с двух сторон. Несмотря на это, термиты построили две половинки с каждой стороны от пластины. Когда последнюю убрали, половинки термитника идеально подошли друг к другу. Постройки термитов образуют целые поселки. Это соизмеримо с размерами Аркаима, легендарного города людей эпохи бронзы.

Бродя по лесу, с интересом останавливаешься у муравейника и разглядываешь его идеальную форму со свободным от всякого мусора куполом, муравьиные дороги и самих маленьких трудяг, настойчиво двигающихся к своей цели, несмотря на все препятствия.

Муравей - символ трудолюбия почти у всех народов, само слово "муравейник" давно стало символом кипучей, хотя и не слишком целенаправленной деятельности. Однако не всем известно, что поведение муравьев подчиняется очень сложным законам. Внешне это не проявляется. Целый придворный штат занят обслуживанием и кормлением королевы. Все входы-выходы из муравейника сторожат солдаты, снабженные страшными челюстями, есть своя иерархия и среди рабочих. Вместе с тем в муравьиных сообществах наблюдаются войны, грабежи, предательство и пьянство. Муравьи выращивают в подземных теплицах грибы и тлей, которыми питается муравьиная "аристократия". В тропических лесах нет ничего страшнее пожара и колонны рыжих муравьев, пожирающих все на своем пути. От них спасаются бегством и леопард, и питон. Нередко отдельные муравьиные гнезда объединяются в колонии, соединенные дорогами и сообща осваивающие территорию. Муравьи, совершенно нетерпимые к чужакам, с радушием принимают любого муравья из своей колонии. Как они чувствуют разницу?

Простейшие организмы тоже заставляют нас задуматься о многом. Еще более удивительный пример коллективной организации иногда дают колонии простейших, столь гармонично соединенных в одно целое, что их порой трудно отличить от индивидуального существа. Вершины в этом достигли сифонофоры, колонии которых формируют целый ряд "индивидуумов", живущих в открытом океане и обладающих достаточно сложным поведением, причем каждая отдельная особь в этой колонии специализируется, выполняет свои функции. Один из видов сифонофор дает образец организации. В верхней части колонии - организм, превратившийся в наполненный газом пузырек. Ниже - ряд организмов, преобразовавшихся в водометы, выпускающие струю воды для движения всей колонии. Путем согласованного изменения направления и величины выпускного отверстия они меняют направление движения, что позволяет колонии передвигаться в любых плоскостях. Ниже по стеблю расположены "фуражиры" колонии. Они выпускают длинные стебли, которыми захватывают добычу, переваривают ее и обеспечивают питательными веществами всех остальных сотоварищей. Маленькие чешуйчатоподобные существа плотно облегают стебель и предохраняют его от физических повреждений. И, наконец, существуют организмы, которые продуцируют гаметы, дающие начало новым колониям.

Такие специализированные сообщества индивидуумов в колонии выступают уже как органы в организме, и некоторые из них даже соединены вместе единой нервной системой. Подобные формы жизни могут рассматриваться и как колонии, и как организмы, хотя образованы они вполне индивидуальными существами. Можно предполагать, что подобные формы свойственны и космосу.

Сегодня наукой накоплено огромное количество наблюдений, заставляющих признать невозможным объяснение биологической действительности в терминах "инстинкт", "программа поведения", "запись информации на генетическом уровне" и т. д. В многочисленной литературе по этиологии - науке о поведении животных - приводится обширный материал, однозначно подводящий к суждению: жизнь целого ряда "коллективных" существ свидетельствует о наличии феномена, который биологи определили понятием "надорганизменный разум". Иными словами, можно говорить о наличии Коллективного Сознания, управляющего жизнью популяции. Любой индивидуальный член оказывается как бы ячейкой единого организма, лишенной "свободы воли и поведения" и выполняющей лишь общественно полезные задачи. Коллективное Сознание проявляется наиболее явно на примере муравьев, пчел, термитов или саранчи, но оно прослеживается и в поведении более сложно организованных животных, особенно общественных и стадных. На птичьем дворе, в стаде обезьян, котиков или антилоп существуют строгая социальная иерархия и взаимопомощь. Особенно наглядно проявляется это взаимодействие у перелетных стай, демонстрирующих удивительную организованность и слаженность. Однако Коллективное Сознание и у животных не всегда оказывается разумным: так, подчиняясь неведомым нам сигналам, целые группы китов или дельфинов выбрасываются на берег навстречу своей гибели, и все попытки вернуть их обратно в море оказываются безрезультатными. Почему это происходит - остается тайной.

Новым элементом, возникающим по мере усложнения собственной биологической организации, является появление у животных элементов Индивидуального Сознания. Считается, что человеку присущи как высокоразвитое Индивидуальное Сознание, так и сложноорганизованное Коллективное Сознание, хотя по масштабам неурядиц, кризисов, разрушений и войн он занимает, по-видимому, первое место на планете.

Приведенные выше примеры и рассуждения позволяют сделать важные выводы. Так, мы можем говорить о нескольких бифуркационных, или скачкообразных, этапах эволюции ноосферы:

- этап отделения биологической жизни от косной природы и эволюционного усложнения форм этой жизни;

- этап формирования биологических структур, характеризуемых Коллективным Сознанием при отсутствии Индивидуального Сознания;

- этап эволюционного усложнения биологических структур, характеризующийся утратой значимости Коллективного Сознания и развитием и усложнением элементов Индивидуального Сознания;

- появление биологического вида, обладающего как сильно развитым Индивидуальным Сознанием, так и Коллективным Сознанием. На любом этапе эволюции возникали виды, находящиеся в равновесии с окружающей средой и более или менее гибко реагирующие на ее изменения. В одних случаях это обеспечивало стабильность и даже процветание вида в течение сотен миллионов лет (термиты, муравьи), в других - это равновесие оказывалось очень неустойчивым (большинство сумчатых Австралии, исчезнувших после прихода европейцев). Термин "разумное животное" применительно к большинству человечества оказывается неправомочным. На первый взгляд поведение рабочего на конвейере ничем не отличается от поведения муравья. Но для рабочего конвейера - это лишь одна из его многочисленных функций: он одновременно может быть заботливым отцом семейства, рыболовом, коллекционером, читателем романов, зрителем, членом политических партий. В каких-то ипостасях сильнее проявляется Индивидуальное Сознание, в других он находится под влиянием Коллективного Сознания.

Примечательно, что жесткая коллективная структура, удивительно устойчивая для муравьев и обеспечившая их выживание в течение сотен миллионов лет при всех изменениях окружающей среды, оказалась совершенно неустойчивой для человеческого общества - будучи даже насильственно установленной и оберегаемой, она самопроизвольно распадается в исторически мгновенный срок. Очевидно, что при подавлении Индивидуального Сознания во имя Коллективного в человеческом обществе оказываются нарушенными фундаментальные законы жизни ноосферы, законы устойчивости сложноорганизованной системы. Модели строения общества идеально подходят для простейших и насекомых, однако их интерпретации для более сложно организованных существ нередко оказываются нежизнеспособными.

Все вышесказанное заставляет изменить представления о структуре сознания человека: многое из того, что мы называли под-Сознанием, оказывается над-Сознанием. И заставляет иначе взглянуть на само определение понятия "сознание".

Попытки построить строгое, не интуитивное, определение сознания корнями уходит в далекое прошлое Человечества. Все эти попытки неизбежно основаны на априорном разделении всей природы на сознательную и бессознательную: определение должно лишь формально провести эту границу, именно там, где ожидается. Определения, основанные на таком разделении, субъективны и, более того, пристрастны - чаще всего в пользу гомо сапиенс. При таком подходе избежать логической тавтологии не удается принципиально. (Между тем иные визиты НЛО ставят нас в тупик: кто они, эти насекомоподобные пилоты?) Более того, заложенный в основу экспериментов, такой подход к определению сознания приводит к некорректным результатам. Так, экспериментатор удаляет раструб со входа в гнездо осы - и она достраивает новый. Далее он проделывает дыру в изгибе трубы до раструба, и оса строит и трубу, и раструб. "Ага! - говорит экспериментатор. - Вот видите: оса не обладает разумом!" Но если человеку раз за разом в качестве эксперимента инопланетяне будут проделывать дырку в штанах, то сначала он ее будет латать, потом купит новые штаны, но в конце концов выкинет их в окно, ругаясь и стуча ногами. "Ага! - скажет инопланетянин. - Вот видите: человек не обладает разумом!"

Причина здесь в том, что мы априори предполагаем, какое поведение разумное, а какое нет. Ставя эксперименты не над муравьями и осами, а над работающим на конвейере человеком, можно получить не менее веские доказательства, что он не более чем биоавтомат. Но если мы легко соглашаемся, что невозможно изучать сознание и эмоциональный мир человека. исследуя его поведение через реакцию на сбои работы конвейера, то почему в этом отказано муравьям, пчелам, термитам и т.д.?

Очевидно, что даже просто переход к микро- или макромиру сопровождается изменением представления о том, что такое сознание, поскольку трудно говорить о каком-либо ожидаемом поведении. Наблюдаемое с высоты птичьего полета в ускоренном показе поведение людей на улицах большого города до странности напоминает муравейник или улей.

Приведенные рассуждения неизбежно приводят нас к выводу: все определения понятия "сознание" следует рассматривать не как попытки конструктивно определить эту философскую категорию, но договориться о том смысле, который вкладывается в это понятие. Можно понимать это как координацию интуитивных представлений, своего рода "сверку часов".

Мы используем в своих исследованиях следующее определение: сознание есть способность объектов живой природы через чувственное восприятие формировать абстрактные представления об окружающем материальном мире, пригодные к использованию в целенаправленной деятельности. На примере субцивилизаций, подобных мирам простейших и насекомых, Природа еще раз доказывает свою неизмеримую сложность, свою постоянную непостижимость. Границы наших знаний все время отодвигаются, превращая процесс познания в непрекращаемую гонку за горизонтом. Но если провести линию развития объективно, а отнюдь не с точки зрения только гомо сапиенс, мы должны допустить возможность новых поворотов эволюции. В самом деле, если коллективы существ, казалось бы, не наделенных высоким интеллектом, освоили поверхность планеты и даже подземные горизонты, а также воздушную и водную среду, то их развитие может пойти и дальше.

Вряд ли существуют принципиальные ограничения на выход таких существ в космос в отдаленном будущем. На это наводят размышления об инопланетянах, напоминающих земных насекомых, включая такие небезынтересные детали, как реакции на внешнюю обстановку, строение глаз и дыхательных органов и многое другое.

Закономерен вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи: выйдут ли муравьи в космос?

Многое даже в поведении муравьев остается загадкой (например их миграции). Возможны ли в принципе их космические миграции, неизвестно.

Константин Коротков, Александр Кузнецов.
ufo.kulichki.com