Тема древнего родства кельтов и славян с некоторых пор становиться весьма популярной, приобретая подчас привкус некой псевдоисторической скандальности. Один из сторонников близости и взаимосвязи древних разноплеменных жрецов, С. В. Цветков, в качестве доказательства своей позиции приводит следующие доводы.
1. «Гиперборейцев, венетов, невров и антов античные авторы часто принимали за кельтов и славян. Такая путаница была вызвана античным снобизмом, выражавшимся в презрительном отношении к варварским народам: в Центральной Европе, где основными племенами были кельты и германцы, славяне поочерёдно относились то к одним, то к другим.
2. Основываясь на том, что становление славянского этноса происходило на территории Повисления при внушительном влиянии кельтской цивилизации, можно доказать, что славянские племена представляли собой этнический синтез из кельтских и праславянских племён. (В качестве обоснования этого тезиса Цветков ссылается на антропологические исследования, в результате которых был выделен «кельто-славянский» тип строения черепа.
3. Кельтские и славянские племена обладали схожим менталитетом. Одной из их характерных черт является жестокость, имеющая основание в религиозно-мистической картине мира. (Как предполагает автор теории, и кельты и славяне делили мир людей на «своих» и «чужих», последние представляли собой жителей потустороннего мира и рассматривались как своеобразная «нежить», с коей можно не церемониться.) Кельтские и славянские воины были известны как умелые и бесстрашные. Несмотря на свою жестокость и воинственность, и те и другие славились своим гостеприимством, любили музыку и имели много общего в своём отношении к власти и религии.
4. Кельты и славяне имеют общее, индоевропейское происхождение, в связи, с чем предполагается, что у кельтов и славян:
а) схожая дохристианская картина мира;
б) схожие обряды, в частности прорицания и похоронный обряд;
в) доминирующая роль жреческого сословия в обществе;
г) общая система жертвоприношений.
5. «Летописные волохи - это кельты, именем которых стали называть русских языческих жрецов волхвами». Предполагается, что первыми славянскими волхвами были не кто иные, как кельтские друиды.
6. Схожесть языческого кельтского и славянского пантеонов:
а) Склонность к единобожию;
б) общая солярная символика;
в) поклонение объектам природы, в частности почитание камней.
7. Традиции строительства храмов славянскими племенами были также восприняты от кельтов, которые в свою очередь переняли их у римлян.
8. Кузнечные, литейные технологии и ювелирное искусство были восприняты славянами от кельтов.
9. Согласно версии А. Г. Кузьмина (которую разделяет С. В. Цветков), глаголица была создана ирландским монахом Вергилием, распространявшим христианство в Моравии и Паннонии в Vlll в. н. э.
10. Во время христианизации Руси именно кельты заложили основы русского православия.
На основании всего вышеперечисленного Цветков приходит к выводу, что «раннесредневековые» славяне во многом прямые потомки кельтов, и не только наследники, но и носители кельтских традиций и кельтской культуры».
Исходя из теории о том, что кельтские друиды были прародителями и наставниками славянских волхвов в колдовской науке, проведём, не вдаваясь в географические тонкости, сравнительный анализ сведений о друидах и о славянских волхвах.
До христианизации волхвы имели довольно высокий статус в обществе. Гильфердинг А. Ф. (член-корреспондент петербургской Академии наук, славяновед) описывает балтийских волхвов как особое сословие, в обязанности которого входило совершать в святилищах публичные моления, прорицать, узнавать волю богов и провозглашать её людям. Статус волхва был настолько высок, что тот распоряжался доходами с поместий, принадлежавших храму. У самого языческого храма были земельные угодья, волхвы облагали налогом купцов, присваивали третью часть военной добычи и обладали собственным войском.
Волхвы, как и друиды, представляли собой особое почитаемое сословие, внутри которого существовало разделение на группы в соответствии с выполняемыми функциями. На основании обзора сведений XI-XIV вв. академик Б. А. Рыбаков приводит следующую иерархию славянского жреческого сословия (мужчины-женщины):
Основными функциями славянского жречества были: совершение ритуалов и молений богам, различные мирские обряды, целительство, прорицание, различные заговоры широкого спектра воздействия - от оберегов для людей и скота до насылания порчи.
Как и друиды, волхвы составляли календари. В основе славянского календаря лежал несколько иной принцип - даты в нём не были «плавающими» и не зависели от фаз Луны. Как и кельтский, славянский волховой календарь был «расписанием ритуалов», тесно связанных с сельскохозяйственными работами. Б. А. Рыбаков подробно описывает такой календарь, датированный VI в. н. э. и представляющий собой глиняный кувшин для священной воды. На кувшине были обозначены различные события, связанные с сельскохозяйственными работами: сроки появления первых ростков, славянский праздник Ярилин день, день летнего солнцестояния, Перунов день, а также четыре периода дождей, необходимых для яровых хлебов данной местности. Как отмечает Б. А. Рыбаков, точность этого календаря подтверждена агротехническим руководством XIX в. для всей Киевщины. Для ведения таких точных расчётов и наблюдений была создана своя система знаков, передаваемая от учителя к ученику.
Как и друидам, славянским волхвам приписывали власть над природными стихиями. Они были «облакогонителями», могли заклинать дождь, влиять на солнечные и лунные затмения. Так же как и герои кельтских эпических сказаний, волхвы могли перевоплощаться в животных, чаще всего им приписывали волчье обличие.
Как и друиды, волхвы были знатоками различных трав и их свойств, для различных колдовских манипуляций с отварами использовался специальный предмет-чара, отсюда и название такого колдовства - чары; использовавших такого рода магию называли чаровниками или чаровницами. Занимающихся целительством называли ещё и потворниками. Чару позволительно сравнить с кельтскими волшебными чашами, и те и другие наделяются волшебными свойствами.
Славянских предсказателей называли кобниками: Б. А. Рыбаков предполагает, что от этого слова происходят современные глаголы «кобениться»и «выкобениваться», так как предсказательный ритуал требовал неких необычных телодвижений. Предсказания осуществлялись и при помощи наблюдений за полётом птиц, у друидов такая практика тоже существовала.
Баюны были сказителями, но ни в коем случае не такого толка, как кельтские барды или филиды; в словаре Даля «баюнить» означает беседовать, занимая разговорами, «байщик»-рассказчик, знающий сказки, песни, стихиры, духовные стихи, также это баян, боян.
А вот сословие кощунов было представлено рассказчиками иного толка, некоторые их функции были действительно схожи с бардовскими - они были рассказчиками мифов и сказаний (следует помнить, что для нас и для людей того времени эти истории о богах не одно и тоже - для них это была реальность), чем и заслужили особую нелюбовь служителей христианского культа - в русском языке появилось слово «кощунство», означавшее оскорбление и поругание религиозного чувства (близкое толкование негативного смысла «кощунства» - оскорбление «кощей» (костей), т. е. нарушение покоя мёртвых). Вероятно, помимо различных повествований о богах кощунники имели отношение и непосредственно к колдовской практике, возможно к заклинаниям, обращениям к загробному миру и проч. Рыбаков проводит параллели кощунника с образом Кощея Бессмертного и его «кощным царством», т. е. кощунники, вероятно, имели отношение к похоронному обряду.
В состав славянского жреческого сословия входили изготовители талисманов («хранилышкы»), их часто отождествляли с кузнецами, так как талисманы зачастую выполнялись из металла и в виде украшений. На талисманах изображались различные картины из языческого пантеона славян либо божество - защитник. Кроме всего прочего, кузнецы, изготовляя оружие, украшали его аналогичным образом, поэтому меч имел не только функцию земного оружия, но и защитника от потусторонних сил.
