Изучение паранормальных явлений может многое рассказать о нас самих. В феврале 1891 года в американских газетах появилась реклама «Чудесной говорящей доски» под названием «Уиджа» (Ouija). Питсбургским детям и взрослым обещали, что волшебное устройство удивительно точно ответит на вопросы о прошлом, настоящем и будущем, связав «знаемое и незнаемое, материальное и нематериальное». В общем, «постоянное развлечение и отдых для всех классов». Жителей Нью-Йорка уверяли, что все притязания заверены Патентным бюро. Цена — $1,50.
Фото Robert Murch.
Таинственная «говорящая доска» мало чем отличалась от той, которую сегодня можно купить в отделе настольных игр: плоская доска с алфавитом, выстроенным двумя полукругами над рядом цифр от нуля до девяти, слова «да» и «нет» в верхних углах, «прощай» — внизу. В комплекте идёт каплевидная дощечка — обычно с небольшим отверстием. Участники сеанса прикасаются кончиками пальцев к этой планшетке, задают вопрос и в изумлении видят, как она движется от буквы к букве, выдавая ответ. Разница только в том, что современные доски, как правило, картонные, а планшетка — пластмассовая.
Реклама никогда не говорит правду, и для XIX века это было особенно справедливо. Тем не менее «Уиджа» и впрямь была «интересной и загадочной» и действительно была одобрена Патентным бюро. Даже сегодня психологи признают, что она способна связывать знаемое и незнаемое.
История этой игры не менее загадочна. Историк Роберт Мёрч, заинтересовавшись этим предметом в 1992 году, обнаружил, к своему удивлению, что о его прошлом мало что известно, несмотря на знаковый статус «Уиджи» для американской массовой культуры.
Корни «Уиджи» следует искать в увлечении спиритизмом, которое охватило США в XIX веке. Вера в то, что мёртвые общаются с живыми, пришла из Европы. За океаном ажиотаж начался в 1848 году, когда совершенно внезапно все вдруг заговорили о сёстрах Фокс из штата Нью-Йорк. Женщины утверждали, что получают сообщения от духов в виде стука в стену. Во второй половине века в спиритических сеансах участвовали уже миллионы американцев, пресса молодой страны взахлёб писала о самых знаменитых медиумах.
Европейцев и американцев того времени легко понять: средняя продолжительность жизни не достигала и пятидесяти лет, детская смертность была высокой, женщины умирали во время родов, мужчины — на войне. В 1862 году скончался 11-летний сын президента США, и Мэри Тодд Линкольн проводила сеансы прямо в Белом доме. В Гражданскую войну число адептов спиритизма росло не по дням, а по часам: сотни тысяч родных и близких ушли из дома, чтобы никогда не вернуться.
При этом новое увлечение не противоречило христианской религии: можно было заниматься столоверчением шесть дней в неделю, а в воскресенье преспокойно отправиться в церковь. «Общение с мёртвыми было обычным делом, в нём не видели ничего странного, — поясняет г-н Мёрч. — Это сейчас мы связываем подобное с попыткой открыть врата ада».
Разумеется, никто не собирался открывать врата ада, создавая фирму Kennard Novelty Company и приступая к выпуску «Уиджи». Открыть хотелось лишь кошельки доверчивых потребителей.
Чарльз Кеннард.
Историк Брэндон Ходж поясняет: популярность спиритизма росла вместе с усталостью от него. Обычно сеанс проходил таким образом: называли буквы алфавита одну за другой, пока не раздастся таинственный стук, после чего начинали сызнова. Составить таким образом предложение — задача более чем утомительная. Между тем средства связи с живыми людьми ушли далеко вперёд: телеграф существовал уже несколько десятилетий. Почему же духи отставали? И учредители Kennard Novelty Company придумали, как заработать на этой ситуации.
В 1886 году только что оперившееся информагентство Ассошиэйтед Пресс сообщало о новинке, которая произвела сенсацию среди спиритуалистов Огайо, — говорящей доске. Это и была, в сущности, «Уиджа», то есть доска с буквами, цифрами и планшеткой для указания на них. Ту заметку прочитали многие, но только Чарльз Кеннард из Балтимора (штат Мэриленд) увидел в ней руководство к действию. В 1890 году он привлёк ещё четырёх инвесторов, в том числе местного поверенного Элайджу Бонда и полковника Вашингтона Боуи, землемера, и была создана Kennard Novelty Company, обладавшая эксклюзивными правами на производство и сбыт говорящих досок. Никто из них не был спиритуалистом, зато все обладали прекрасным деловым чутьём и не могли упустить шанс занять новую рыночную нишу.
«Уиджи» тогда ещё не было: говорящая доска Кеннарда пока не обладала названием. Вопреки распространённому мнению, Ouija не есть сочетание французского и немецкого слов, означающих «да». Если верить изысканиям г-на Мёрча, своим названием изделие обязано Хелен Питерс — невестке Бонда, которая, по словам того же Бонда, была «сильным медиумом». Она просто взяла и «спросила» саму доску, как её называть. Когда было получено непонятное слово «уиджа», доску попросили пояснить её значение, и та ответствовала: «Желаю удачи!» Вот такая сверхъестественная картина вырисовывается из писем самих основателей компании. Правда, Бонд признавался, что у Питерс был медальон с портретом женщины, над головой которой красовалось именно это слово. Скорее всего, то была популярная английская романистка и борец за права женщин Уида (Ouida), а j вместо d взялась по ошибке.
Поговорив с потомками основателей компании и разыскав тот самый патент, г-н Мёрч подтвердил, что история с одобрением доски — чистая правда. Бизнесмены понимали: если они не смогут доказать, что доска действительно пригодна для спиритических сеансов, они не получат патент. Поэтому Бонд поехал в вашингтонский офис Патентного бюро подавать документы вместе с незаменимой Питерс. Начальник бюро предложил следующее испытание: если доска назовёт его имя (которое, как он думал, было неизвестно Бонду и Питерс), то он разрешит оформить патент. Они сели за стол, пообщались с духами, и планшетка указала на правильные буквы. То ли Питерс действительно была отличным медиумом, то ли сыграл свою роль тот факт, что Бонд работал патентным поверенным и своевременно навёл справки, — доподлинно неизвестно. Но так или иначе 10 февраля 1891 года бледный чиновник протянул Бонду заметно дрожавшей рукой патент на «игрушку или игру».
Элайджа Бонд.
В первом патенте вы не найдёте описания того, как работает устройство, — только слова о том, чтó оно делает. «На редкость ушлые бизнесмены», — говорит г-н Мёрч. Всё это было неспроста: чем меньше компания Кеннарда рассказывала о доске, тем более загадочной она казалась, что лишь увеличивало желание её приобрести. Им было всё равно, чтó покупатель при этом думает о продукте.
И они оказались правы: «Уиджу» отрывали с руками. Kennard Novelty Company начинала с одной фабрики в Балтиморе, но уже в 1892 году их было две плюс столько же в Нью-Йорке и Чикаго, а также одна в Лондоне. В 1893 году Кеннард и Бонд вышли из дела в связи с внутренними трениями, которые ещё раз подтвердили старую поговорку о том, что деньги меняют всё. К тому времени компанией руководил Уильям Фалд, который пришёл туда простым рабочим и акционером. (В 1927 году он погиб, спрыгнув с крыши фабрики, которую, по его словам, построил по требованию самой «Уиджи». В некрологе «Нью-Йорк таймс» назвала его изобретателем доски, что было, конечно, не так.) В 1898 году с благословения полковника Боуи, большинства акционеров и одного из двух оставшихся первоначальных инвесторов Фалд получил единоличное право на производство доски. В 1919 году Боуи продал остаток своей доли Фалду за один доллар.
Даже сейчас, 120 лет спустя, доска популярна, завоевав несколько странное место в американской культуре. «Мистический оракул и семейная забава» — вот как подавали её в рекламе. Этакое развлечение со щемящим привкусом того света. Поэтому «Уиджу» покупали не одни лишь спиритуалисты. Напротив, именно медиумы невзлюбили доску, ибо оказались больше не нужны: любой желающий мог отныне общаться с миром духов. По словам г-н Мёрча, в эпоху крепнувшего рационализма вера в потустороннее себя изживала, но прикоснуться к чему-то этакому всё равно хотелось, и весёлые, но в то же время чуточку жутковатые игры с «Уиджей» стали прекрасным компромиссом.
Немудрено, что лучше всего доска продавалась в трудные времена, когда человек готов прислушиваться к советам кого и чего угодно. «Уиджа» была особенно популярна в 1910–20-е — время Первой мировой войны, маниакальной любви к «горячему» джазу и сухого закона. В мае 1920 года замечательный иллюстратор Норман Роквелл, которого можно назвать летописцем эпохи, запечатлел на обложке Saturday Evening Post мужчину и женщину, которые посредством «Уиджи» общаются то ли с духами, то ли друг с другом.
Илл. Нормана Роквелла.
В годы Великой депрессии Fuld Company пришлось открывать новые фабрики, чтобы справиться с подскочившим спросом. За пять месяцев 1944 года один-единственный магазин в Нью-Йорке продал 50 тыс. досок (открытие Второго фронта в Европе). В 1967-м (год спустя после того, как «Уиджу» выкупила компания Parker Brothers) было реализовано 2 млн экземпляров — больше, чем «Монополии»! То был год усиления американского контингента во Вьетнаме, «Лета любви» в Сан-Франциско и выступлений против расовой сегрегации, охвативших всю страну.
О популярности «Уиджи» можно судить не только по рыночным отчётам, но и по тому, чтó писала об игре американская пресса. В 1920 году национальные телеграфные агентства сообщали, что, к неудовольствию полиции, любители «Уиджи» пообещали с её помощью раскрыть убийство нью-йоркского завсегдатая казино Джозефа Бёртона Элвелла. В 1921-м «Нью-Йорк таймс» рассказывала о жительнице Чикаго, которая пыталась объяснить докторам, отправившим её в психиатрическую лечебницу, что она не сошла с ума, просто духи «Уиджи» велели ей на протяжении 15 дней хранить тело умершей матери в гостиной, после чего закопать его на заднем дворе. В 1930 году американцы зачитывались репортажами о двух женщинах из Буффало (штат Нью-Йорк), которые убили третью женщину на основании того, чтó им якобы поведала «Уиджа». В 1941-м 23-летний оператор бензоколонки рассказал «Нью-Йорк таймс», что пошёл в армию по совету «Уиджи». В 1958 году суд штата Коннектикут разрешил не выполнять завещание Хелен Доу Пек, оставившей всего тысячу долларов своим бывшим слугам и $152 тыс. Джону Гейлу Форбсу — бесплотному духу, установившему с ней контакт через говорящую доску.
Что и говорить, литераторы тоже не могли оставить «Уиджу» без внимания. В 1916 году Пёрл Каррэн привлекла к себе всеобщее внимание, заявив, что стихи и рассказы ей через доску диктует англичанка Пейшенс Уорт, жившая в XVII веке. В следующем году подруга Каррэн по имени Эмили Грант Хатчингс уверяла, будто книга «Джеп Херрон» на самом деле не её, а покойного Марка Твена. Каррэн сопутствовал определённый литературный успех, Хатчингс повезло меньше, но их обеих превзошёл пулитцеровский лауреат Джеймс Меррилл: в 1982 году его цикл стихотворений «Переменчивый свет над Сандовером» получил премию Национального кружка литературных критиков. Правда, Меррилл утверждал, что «Уиджа» не столько служила каналом связи с духами, сколько усиливала его собственный талант.
Уильям Фалд.
В 1973 году отношение к «Уидже» поменялось кардинальным образом: на экраны вышел фильм «Изгоняющий дьявола». В 12-летнюю девочку, главную героиню этой безумно популярной ленты, после того как она поиграла со старой доской для спиритических сеансов, вселяется демон. По словам г-на Мёрча, картина произвела на публику эффект, схожий с хичкоковским «Психо», до появления которого никто не боялся принимать душ в мотеле. До «Изгоняющего дьявола» доску обсуждали в кино и на телевидении в лёгкой, шутливой манере — как глупенькое, но невинное занятие. Она могла профигурировать, например, в семейном комедийном сериале «Я люблю Люси» без каких бы то ни было ужасных последствий для героев.
Но «Изгоняющий дьявола» сильно повлиял на массовую культуру, а вместе с этим и на восприятие «Уиджи». Она превратилась в орудие сил зла и стала завсегдатаем фильмов и литературы ужасов. Широкую популярность обрели «порталы» в иные миры, откуда в нашу реальность обычно врываются кошмарные монстры, и «Уиджа» отлично вписалась в эту тенденцию.
